Господи, дай мне сил…
Две ложки манной каши, слипшись в маленький белый комочек, носятся, как взбунтовавшийся кролик в удаве – от хвоста к глотке, от глотки к хвосту… Свернувшись калачиком, пытаюсь удержать, не растерять редкую пищу, отправленную в желудок в первый раз за два дня. Тошно и холодно, мерзко все.
Кроме того, что мутит и выворачивает, нестерпимо болит голова и правый глаз. Чертова качка, проклятый северный ветер, встречная волна! «Апостол» дергается, подпрыгивает от ударов в челюсть, шатается из стороны в сторону. Я подпрыгиваю вместе с ним. Нам обоим хреново. У меня еще пара часов на валяние, потом – готовить обед. Придется заставить себя принять вертикальное положение и идти на камбуз. И самое страшное – чувствовать отвратительный запах еды. Может за два часа случится чудо и ветер изменится?
Господи, пошли нам фордак или бакштаг, или галфвинд – только не в морду, пожалуйста, только не в морду!
Надо думать о чем-то хорошем… Красота, я знаю… Там куда мы идем, будет так красиво, что все мои муки покажутся мелкими и незначительными. Я знаю. Я уже бывала в тех краях, в том волшебном мире чистых красок, заснеженных гор, голубых ледников, белых медведей, серебристых песцов, толстых моржей. Впиваюсь в воспоминания об арктических красотах, как пиявка в свежую рану, и держу перед глазами эту картину, словно молитву. Повторяю как мантру, листаю как фотографии на мониторе, шевелю образы – я о них греюсь.
Потом думаю о других, о тех, кто рядом, о тех, кто спит в носу и несет вахты. В моей-то каюте две стенки, любой крен удобен, мой люк не протекает, лишь редкие капли конденсата орошают спальник. А они… Они не только страдают от качки, они мерзнут и мокнут, их поливает дождем и морской водой, на палубе и в койке. Кто-то почти не ест, кто-то почти не спит. Денис привязал две веревки, чтобы не свалиться со второго яруса в бездну. Представляю каково лежать на этих веревочках, когда лодку валит на правый борт. Каждый раз радуюсь за того, кто спускается с палубы в теплую кают-компанию. Он похож на космонавта – такой же неповоротливый в красном скафандре-непромоканце, под которым надето еще много чего, а сверху спасжилет, и не для безопасности, а для тепла.
Я размышляю, что заставляет их из года в год, каждый раз, когда «Апостол» отправляется в эти непогодные места, подниматься на борт и уходить из теплого лета? Отлипаться от теплого тела, оставлять привычную работу, уютные квартиры, отрываться от руля любимого автомобиля с подогревом кресел и браться за руль лодки – мокрый, холодный, просоленный, противный. Не знаю.
Обязательно порасспрошу, когда перестану блевать и снова начну получать удовольствие от общения. Не знаю почему, но мне очень приятно находиться среди этих хороших людей. Среди мужчин, чьи волосы не прилизаны гелем, а растрепаны и перепутаны свежим ветром. Мне нравится смотреть в глаза, в которых отражается не только свет энергосберегающих ламп, в которых горит свой огонь, чертовски притягательный. Я читала о таких мужчинах в книгах, им просто необходимо «Бороться и искать, найти и не сдаваться». Греет, что они есть и в моем современном мире. И так приятно сварить им супчик и услышать: «Спасибо, Анют, вкусно».
Анна Золотина,
23.07.2012
Дорогая Анна, Вы оказывается не только прерасный фото-художник, но и обладаете редким даром замечательно описывать события, в таких неимоверно трудных условиях, где и морскому волку не сладко. А на Вас еще и нагрузили обязанности кока…
Удачи, терпения, внимания к Вам команды и попутного ветра “Апостолу Андрею”.
Ждем в Стрельне Ваших новых впечатлений.
С уваэением, О.П.
Аня, очень вкусно тебя читать! Спасибо за позитив и прекрасные фото!
Привет Николай! Случайно зашел на Ваш сайт, узнав что на яхте установлена наша аппаратура. С интересом прочитал Ваше последнее сообщение о манной каше и “в морду тыке”. Осмелюсь спросить у уважаемого морского волка:1. А не пробовали селедочки или килечки на кусочек черного хлеба? У нас на Балтике без этого не обойтись. 2. Почему “в морду тык” при северном ветре?
С искренними пожеланиями удачного плавания. Павел