Мыс Арктический сегодня и вчера

Ровно 100 лет назад, 4 сентября 1913 года, на восточном берегу Северной Земли в торжественной обстановке был поднят государственный флаг Российской Империи. А днем ранее эту неизвестную до той поры землю увидели российские моряки Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана.

Вот как описал это событие доктор Старокадомский, участник экспедиции: «На рассвете 21 августа (по старому стилю – Н.Л.) впереди и несколько вправо от курса корабля был замечен высокий гористый силуэт неизвестного обширного острова. Ледоколы направились к нему. На берегу возвышались округлённые горы высотой около 500 метров, круто спускавшиеся к морю».

4 сентября 1913 г.

Это событие стало последним в истории мира выдающимся географическим открытием. И речь не только о Северном Ледовитом океане – оно ознаменовало завершение открытий всех крупных архипелагов Мирового океана. К тому моменту экспедиция уже четвёртый сезон работала в морях восточной Арктики. Два ледокольных транспорта «Таймыр» и «Вайгач» базировались во Владивостоке, а с началом навигации выходили на север.

Первая навигация состоялась в 1910 году. Во главе экспедиции был поставлен полковник корпуса флотских штурманов И.С. Сергеев. В навигацию 1913 года Сергеев заболевает, и начальником назначают Бориса Вилькицкого. Его именем впоследствии назовут пролив, отделяющий открытую им землю от материка. С каждым годом суда экспедиции всё дальше проникали на запад. По пути они занимаются гидрологическими исследованиями, но основной задачей была оценка возможностей судоходства на Северном морском пути и как итог – сквозное плавание по Севморпути из Владивостока в Мурманск. Что и было осуществлено в 1914-1915 годах.

А пока ледоколы «Таймыр» и «Вайгач» поднимаются по широкой полынье, идущей на северо-запад вдоль восточного берега только что обнаруженной земли. Обширный ли это остров с глубокими бухтами или архипелаг, проливы которого забиты льдом, пока не ясно. У южного берега острова прохода нет – пролив заполнен тяжёлыми льдами. Да и у восточного берега льда на пути кораблей становится всё больше. Цитируем Старокадомского: «Наконец береговая черта окончилась невысоким мысом, за которым всё видимое пространство было покрыто сплошными нагромождениями тяжёлого, сплочённого, совершенно непроходимого льда. Продвигаться можно было теперь лишь в одном направлении – обратно по полынье».

Г.А. Ушаков

Много лет спустя выяснится, что экспедиция действительно достигла самой северной точки открытой ею земли – мыса Арктического. В 1931 году сюда доберется, уже по суше, Североземельская экспедиция Георгия Ушакова. Случится это 16 мая. Передадим ему слово: «Здесь сливались воды двух морей – Карского и Лаптевых. К северу начинался Центральный бассейн Северного Ледовитого океана. Мы стояли на крайней точке суши в этом секторе Арктики. Чистое ото льдов море уходило на север за пределы хорошей видимости».

Первым судном, обогнувшим мыс Арктический (в те годы – мыс Молотова), стал ледокольный пароход «Сибиряков». Был 1932 год. А вот первыми парусами, которые довелось увидеть мысу – стали паруса «Апостола Андрея». Мы подошли к острову Комсомолец, самому северному в архипелаге, с северо-запада – пришлось подниматься далеко вверх, чтобы обогнуть массив плотных льдов стоявших у острова Шмидта. Ледовые карты показывали неширокую полосу 9-балльного льда, примыкавшую к Комсомольцу с севера и с востока и блокирующую подходы к мысу. Была надежда, что южный ветер, дувший уж сутки, отгонит льды от берега, как за несколько дней до этого северный ветер очистил южный берег острова Домашний.

Так оно и случилось. Море к северу от острова Комсомолец оказалось почти чистым. Остров появился на горизонте в виде светлой узкой полоски. Поначалу были сомнения: не облака ли это? Или отсвет льдов на них? Но чем ближе мы подходили, тем больше крепла уверенность, что мы видим землю, точнее лёд. Затем на этом белом фоне появилась тёмная чёрточка – выходы скальных пород, а в бинокль можно было разглядеть остовы разрушенных строений.

Мыс Арктический

Яхту ошвартовали прямо к припаю, и высадились на лёд – узкую полоску, шириной всего метров в двадцать. За ней к югу полого поднимался ледник Полярный. После первых восторженных прыжков, салюта из ружья и брызг шампанского, мы пошли гулять по глетчеру. Дошли до брошенных строений. Вверх по склону к горизонту уходило два ряда бочек, обозначая дорогу, ведущую от берега к бывшей метеостанции. Я умилился, увидев автомобиль той же марки, как и тот, на котором мне довелось начинать свою водительскую карьеру. Немедленно забрался вовнутрь! Правда, машина стояла вверх колёсами, и занять место за рулём оказалось не так-то просто. Рядом, на границе припая, огромное поле было заставлено ржавыми бочками, большинство из которых оказалось полным. Одну емкость Сергей Бармин скатил в воду, и она самостоятельно доплыла до яхты. Чистая солярка с мыса Арктического сейчас горит в наших печках, согревая экипаж.

Вечером устроили барбекю на леднике, дожарив на костре остатки диксоновского оленя. На следующий день с утра Бармин и доктор организовали горнолыжные катания, а потом было традиционное купание в море. Кто-то прыгал с кормы яхты и попадал в море Лаптевых, кто-то с носа и оказывался в Карском.

И вновь Ушаков: «19 мая мы покинули северную оконечность Земли. Она осталась такой же, какой мы её увидели впервые – белой, строгой и суровой. Долгие века этот кусочек земли ждал человека, пока его не достигли советские люди».

«Апостол» покидал мыс Арктический 1 сентября. После того, как здесь побывали советские люди, выглядит он уже не таким белым. Правда, мы старались не смотреть в ту сторону. Светило солнце, лед искрился, айсберги по тёмной воде плыли вдаль.

Пришел медведь

Пришёл попрощаться белый медведь. Теперь наша фотографиня уже не могла сетовать на то, что ей приходится бегать за медведями по Арктике. Гость, он же хозяин, появился из-за ближнего холма, не спеша двинувшись в нашу сторону. Мы стояли на льду у яхты. Медведь шёл по границе припая и ледника и делал вид, что не очень-то нами интересуется. Пройдя в десятке метров от нас, он тормознулся у якоря и внимательно его обследовал. Затем повернул под прямым углом и пошёл в сторону яхты. Теперь между нами был только якорный канат. Мы подняли шум. Косолапый остановился. А когда на него зарычала Анна, даже шарахнулся в сторону, но затем вернулся, принюхиваясь и рассматривая нас.

Все стали позировать на медвежьем фоне. Но стоило мне повернуться спиной, как медведь решительно двинулся вперед. Крики и шум его больше не смущали. Когда между охотником и добычей оставалось едва ли пять метров, меня что-то кольнуло в его морде и позе. Прозвучал выстрел, и резиновая пуля взъерошила зверю шерсть на правом плече. Медведь сначала отскочил в сторону, а затем неспешно удалился. Сергей Бармин убрал лыжу, которой собирался непочтительно огреть хозяина Арктики. Теперь нам оставалось только забрать с припая свой якорь и погрузиться на яхту.

 .

Ваш Литау,
фото Анны Золотиной