Антарктический гербарий: пять станций и один айсберг

«Напеку-ка я блинчиков, пока не качает», – сказал Ваня Симонов, наш кок, и час спустя на столе выросла горка гречишных блинов. Кок одиноко сидел у стола. Ни один(!) из восьми туристов не вышел на завтрак. Такого ещё не бывало. Укачивались и в предыдущих группах, но чтобы все разом – это рекорд!

Один пассажир всё-таки появился к обеду. Оказывается, он перед выходом на всякий случай проглотил горсть таблеток от укачивания и проспал до входа в пролив Дрейка. Такой вот компанией: четыре члена экипажа и проснувшийся Саня, мы встречались за столом кают-компании на протяжении четырёх суток плавания в проливе. Остальные, кто мог, выползали попить чаю или водички, чтобы тут же с ней расстаться в гальюне или за бортом. И пролив-то в этот раз был на редкость спокойным. Трудно представить, что было бы с группой достанься ей декабрьская погода.

Место благодати

Место благодати

Однако всё на этом свете рано или поздно заканчивается. И Дрейк тоже имеет пределы. К концу четвёртых суток мы достигли Южных Шетландских островов, нырнули в ближайший к станции Беллинсгаузен пролив, завернули за угол и встали на рейде у острова Ардли.

Отправив туристов на гору, где высится храм, я заглянул на минуту к начальнику станции Сергею Коробову: засвидетельствовать почтение и узнать последние антарктические новости. Догоняя своих, встретил на тропинке, ведущей к церкви, бородатого полярника с приветливым открытым лицом. Мы остановились.

– Отец Максим, – представился полярник.

– «Апостол Андрей», – отозвался я. Максим Герб, настоятель храма Пресвятой Троицы, наслышан о нашей «апостольской» истории.

Все компанией мы направились в хозяйство отца Максима. Выслушали историю строительства храма и рассказ о первом визите на шестой континент предстоятеля Русской православной церкви Патриарха Кирилла. Поставили свечки покровителям мореплавающих и путешествующих, попросив у них заступничества перед нечестивым пиратом. Потом были посиделки в кают-компании станции Беллинсгаузен. Сергей Коробов и его коллеги рассказывали об антарктическом житье-бытье, мы – о своих переживаниях в Дрейке.

Белая стена

Белая стена

Благодать ли божья, твердь ли земная или наличие мобильной связи на чилийской станции Эдуардо Фрей сыграли свою роль, но те туристы, которые просили прикончить их в проливе Дрейка, оставили свои суицидальные мысли и дружно устремились на исследование Антарктиды.

На следующий день мы перешли в уютную бухту Янки к первому стойбищу пингвинов и лежбищу морских слонов. Во время вахты заметил на горизонте протяжённую белую блестящую полоску. «Ледяное небо?» – неуверенно подумал я. Есть такое атмосферное явление, когда можно видеть отблеск на низких слоистых облаках над полосой сплочённых льдов. Но откуда здесь льды в это время? Бинокль ясности не внёс. Сомнения усилились. Вывел картинку радара на монитор. Ё! Айсберг!

Накануне в эфире звучало предупреждение всем судам идущим проливом Брансфилд об опасности встречи с айсбергом. Мы тогда ещё повеселились: нашли, о чём предупреждать в Антарктике. Но это был Айсберг! С невероятно большой буквы А! Та его сторона, которую мы видели на радаре, превышала 20 километров. Раньше мне доводилось встречать монстра подобных размеров только раз. На следующий день айсберг приблизился к Южным Шетландским островам, и мы вышли ему навстречу. Великая Белая стена. А дальше – тишина.

В этот раз в нашей команде был ученый. Ботаник. Звали ее Виктория, и интересовалась она высшими растениями. Благодаря Вике мы узнали, что в Антарктиде высшее растение это то, что выступает на полсантиметра над лишайниками и мхами. Наша задача была доставить девушку на станцию Вернадский, а по пути завернуть, если получится, на пару островов, где предполагалось произрастание этих самых высших растений.

Виктория знакомится с антарктическими высшими

Виктория и высшие

Одним из таких островов оказался Десепшен – остров-вулкан. В моём восприятии этот клочок суши никак не ассоциировался хотя бы с какой-нибудь растительностью: скалы, горы вулканического пепла и каменюки трёх цветов – жёлтого, терракотового и всех оттенков серого. Отнюдь! На Десепшене приютилась самая большая в регионе поросль одного из этих высших – Colobanthus quitensis или, по-простому, жемчужницы. И мы с Викторией таки нашли жемчужные луга! Высадка с моря не удалась из-за отвесных утёсов, пришлось подниматься из жерла вулкана. Миновав осыпи пепла, на северном, солнечном, склоне мы обнаружили то, что искали.

Ещё одно задание Виктории – забрать траву с американской станции Палмер. А вот это уже совсем интересно! И не только для ботаников. Дело в том, что американцы, как считается, не особо жалуют туристов, и на свои станции их не пускают. Но полярники двух стран обменялись письмами, и гербарий ждал Вику на станции.

Оставив Порт Локрой, мы перешли на рейд Палмера. Я связался по рации с менеджером станции Бобом Фарреллом, и через четверть часа он подъехал к нам на «Зодиаке» со своей ботаничкой и пробирками. После обмена любезностями и травкой Боб поинтересовался нашими планами. Узнав, что мы собираемся ночевать на рейде, пригласил на утро следующего дня на станцию, пообещав провести экскурсию.

В 8.30 мы высадились на берег. Боб, гладко выбритый, встретил нас на причале и провел по деревянным переходам и металлическим лестницам в помещения станции. Начали с камбуза, где представили друг другу шеф-поваров. Наш Иван высоко оценил оснащение американского коллеги, тот в свою очередь одарил нас свежеиспеченным хлебом и печеньем. Потом был корпус лабораторий, гимнастический зал, кают-компания и бар. Закончилась экскурсия в магазине сувениров, где каждый приобрёл себе что-то на память. Старпом отхватил штаны с гордой надписью Antarctica Palmer Station. Теперь Денис регулярно вспоминает наших американских друзей: шнурок в поясе лопнул на второй день и сейчас, если старпом не сидит, одна его рука постоянно занята.

Три «Зодиака». Доставка на Вернадский

Три «Зодиака»

К вечеру того же дня добрались до станции Академик Вернадский. Переход вокруг архипелага прошёл по чистой воде при почти полном безветрии. Подходы к станции были изрядно забиты ледяным мусором. На рейде стояло судно снабжения, и три «Зодиака» с грузами пробивались через ледовое месиво. Сделав крюк к снабженцам, мы проложили канал и провели надувнушки к слипу.

Встали на ледовый якорь к остаткам припая. Еще три яхты стояли рядом в проливе за островом Галиндес. Сдали на станцию Викторию вместе образчиками американской травы и ведром пиявок, которых сняли с якорной цепи, когда уходили со станции Палмер, а потом пообщались с украинскими полярниками и коллегами-яхтсменами.

С Вернадского начинается возвращение на север, «домой». Заглянули по пути на аргентинскую полярку Браун, доведя количество посещенных станций до рекордных пяти. И после традиционной ночёвки на островах Мельхиор вышли в пролив Дрейка.

Дрейк в этот раз показался каким-то нудным. Зыбь сменялась ветровым волнением, волнение – зыбью, и всё сопровождалось упорным встречным ветром. Укачавшихся на обратном пути было меньше, но самые упёртые продолжали лежать, предпочитая пересекать пролив в горизонтальном положении. Прогноз не обещал ветра сильней 7 баллов, но мыс Горн напустил на нас вереницу ливневых туч со шквалистым ветром до 30 метров в секунду, трепавших яхту всю последнюю ночь перехода. Шторм всё-таки случился, хотя и не по прогнозу.

 

Ваш Литау,
Фото: Дениса Давыдова, Александра Батурина, автора

комментария 2


Добавить комментарий для Валерий Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *


Все права защищены © 2009-2024, Litau.RU   Web design: pressa@litau.ru
Установка WordPress и программирование