Пусан и Цусима.
Вчера
закончилось наше пребывание в Корее. Чтобы покинуть страну,
нужно перейти из парусного центра в порт и оформить выход.
Переход занял полтора часа и вот мы у таможенного пирса,
швартуемся вторым корпусом к катеру таможни. Через десять
минут на борту два таможенника - один собирается оформлять
бумаги, а второй, по-видимому, начальник, требует агента.
Так как разговор происходит на чистом корейском, то только
одно слово "агент" и понятно.
На яхту прибывают ещё несколько чиновников. С фонарями
они начинают рыскать по помещениям. Подобное мы уже пережили
при оформлении прихода, и меня осеняет догадка, что нас
вновь хотят "впустить" в страну. Пытаюсь объяснить,
что мы намерены уходить. В ход идут все известные языки,
а также пантомима и пиктограммы. Прошло еще четверть часа,
а "главный" всё хочет узнать есть ли у нас оружие
и при этом почему-то на французский манер говорит "пистоль"
и изображает стрельбу.
Приносят корейско-англо-русский разговорник, но и он бесполезен.
Используя свой скромный запас корейских слов, нам пытается
помочь Борис Егорыч - водитель и завхоз Генконсульства.
Им-то и произносится заветное слово после которого все замирают,
и, переспросив, облегченно собирают бумаги, пожимают нам
руки и поднимаются наверх. Лишь один таможенник продолжает
циркулировать по яхте, с любопытством всё оглядывая. Подходит
к штурманскому столу и, показывая на светильник на гибкой
ножке, задаёт вопрос. Со второго раза понимаю, что он принял
лампу за микрофон. Щелкаю выключателем, демонстрируя. Может,
он хотел что-то спеть на прощанье?
Снова делаю робкую попытку получить таможенный клиренс.
Меня понимают сразу и предлагают пройти за этим в офис.
Отправляю с таможенниками Егорыча, зарекомендовавшего себя
как толмача, а сам иду в иммиграционный департамент. Там
офицер говорит по-английски, но это мало помогает, так как
он не может найти в компьютере следов нашего пребывания
в стране. Но фиолетовые штампы в наших паспортах это подтверждают
и заставляют его подозревать меня в том, что я скрываю правильное
написание яхты. После предъявления буклетов, судовых ролей
и прочих документов, где хоть раз упоминается "Апостол"
мы были найдены, но не в компьютере, а в папке. Прошло ещё
полчаса, и офицер потребовал, чтобы за своими паспортами
все явились лично. Ребята пришли. Паспорта вручены каждому
официально и торжественно. Теперь мы можем покинуть Корею.
Настроение у всех хорошее, вызванные языковым барьером
заморочки, не раздражают, а веселят. Прощаюсь по телефону
с Генеральным консулом России в Пусане Вячеславом Цупиковым.
Обнимаемся с Борисом Егорычем и отходим от причала. Уже
совсем темно. Идем, ориентируясь по навигационным огням
порта и любуясь иллюминацией города. Обильно украшенный
рекламой, ночью Пусан выглядит интереснее, чем днём. Поворачиваем
направо и выходим в Корейский пролив, тоже заполненный огнями:
десятки рыбаков, используя свет, ведут промысел, между ними
осторожно проползают гиганты-контейнеровозы и танкеры. Временами
становится ясно словно днем, паруса заливаются светом рыбацких
ламп. Мне это напоминает выход из Хокайдо, художнику - родные
белые ночи.
Корейский пролив разделяет Корею и Японию, посреди пролива
лежат острова Цусима. Поэтому в истории он более известен
как Цусимский. Сто лет назад, 14 мая 1905 года здесь разыгралось
Цусимское сражение. Значительно превосходящим по мощи японским
флотом были разгромлены русские 2-я и 3-я Тихоокеанские
эскадры, пришедшие на свою гибель с Балтийского моря. В
результате, вслед за Тихоокеанским флотом (1-я эскадра),
погибшим при сдаче Порт-Артура, Россия практически лишилась
и Балтийского флота.
В сером утреннем свете зубчатые вершины Цусимы проплыли
по левому борту "Апостола Андрея".
Ваш Литау,
01.11.2005 г.
